Главная / Архив номеров / № 3 (56) 2017 /Статья Аффилированного кредитора — за реестр?

Аффилированного кредитора — за реестр?

Елизавета Хотенова, помощник арбитражного управляющего

В июле 2017 года вступило в силу Определение Верховного Суда РФ от 06 июля 2017 г по делу А32-19056/2014. Данное определение выявило ряд проблем, касающихся конкуренции корпоративных и гражданско-правовых требований в деле о банкротстве.

Арбитражными судами регулярно рассматриваются вопросы о включении в реестр требований кредиторов, требований участников корпораций, формально не связанных с участием, основанных на обычных гражданско-правовых сделках. Неаффилированные с должником кредиторы зачастую приводят возражения на требования участников о том, что по сути заявленные требования все равно вытекают из участия «кредитора» в должнике. Однако суды данный довод во внимание не принимают, руководствуясь формальным подходом, что может казаться понятным, ведь в российском конкурсном праве нет отдельной очереди для участников, а аффилированность с должником не имеет самостоятельного значения.

В связи с этим суды признают требования участников обоснованными, ограничиваясь стандартным предметом доказывания, не уделяя какого-либо внимания особенностям корпоративных связей между должником и кредитором.

Такой подход обосновано казался несправедливым. Ведь участник повинен в несостоятельности общества; в гражданском законодательстве достаточно норм, указывающих на то, что участник корпорации должен разделить бремя банкротства с должником. Кроме того, требования кредиторов удовлетворяются путем распределения имущества должника, что в отношении участника является ничем иным, как выплатой действительной стоимости доли в обход установленной очередности.

Несмотря на презумпцию добросовестности участников гражданского оборота, нельзя не отметить, что у контролирующих должника лиц имеется возможность искусственного создания обязательств должника перед ними, оспаривание которых зачастую оказывается практически невозможным.

Определение Верховного Суда от 06 июля 2017 г по делу А32-19056/2014 не является первым в своем роде. Проблеме включения в реестр требований аффилированных кредиторов высшие суды уделяли внимание и ранее. Однако по причине того, что данный вопрос не являлся основным в данных судебных актах, не отличался универсальностью, а описанные примеры имели очень специфичные фактические обстоятельства, массового применения нижестоящими судами данные позиции не нашли.

С выходом вышеупомянутого Определения, кажется, «лед тронулся». Либо это не так? Безусловно, в Высший Арбитражный Суд РФ, а затем в Верховный Суд РФ были написаны сотни жалоб с доводами, аналогичными приведенными заявителями в деле №А32-19056/2014, однако, в отличие от данного дела, они удовлетворены не были. Данное Определение, видимо, было вынесено тогда, когда Верховный Суд РФ счел правопорядок готовым к нему, одновременно приняв сразу несколько судебных актов, которые окажут колоссальное влияние на отечественное конкурсное право.

К числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

В комментарии к Определению Верховный Суд указал на необходимость учитывать аффилированность кредиторов, требования которых не являются корпоративными, а вытекают из гражданско-правовых обязательств.

Как указано в абзаце 8 стать 2 Закона о банкротстве, к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

Вместе с тем, Верховный Суд прямо указал на необходимость толковать корпоративные требования более широко, выходя за нормы, прямо закрепленные в законодательстве. Теперь судам, по всей видимости, необходимо будет отказывать в признании обоснованными требования участников, формально имеющих гражданско-правовую природу, но в действительности имеющих корпоративный характер. Формально обоснованное требование признается ненадлежащим для целей участия в деле о банкротстве в качестве кредитора.

В иностранных правопорядках данная проблема уже несколько лет как решена. Если посмотреть на практику США и Германии, можно сделать вывод о том, что требование участников, основанные, к примеру, на договорах займа, судами рассматриваются как корпоративные. В США существуют два механизма противодействия включения в реестр требований недобросовестных участников:

• Понижение очередности требования,
• Переквалификация требования из гражданско-правовых в корпоративные. И полный отказ в их удовлетворении в рамках процедуры банкротства.

Отличие двух концепций заключается в следующем:

• При переквалификации суд приходит к выводу о том что, заявленное требование (долг) является частью капитала обществ а. Таким образом, данные отношения носят корпоративный характер, и требования кредитора не могут быть удовлетворены до момента, пока не будут погашены требования «внешних» кредиторов. При понижении очередности судом фактически признается долг, но применяется санкция в виде понижения удовлетворения требований. Так, данные требования будут удовлетворены после «внешних» кредиторов, но до требования участников.
• Переквалификация обязательно производится в отношении всего объема требований, а понижение очередности может быть применено к части требований.

На практике возникают случаи, когда становится проблематично разграничить два этих механизма, таким образом, судами зачастую применяется переквалификация.

В немецком праве существуют более жесткие правила для участников-кредиторов. В названном правопорядке отсутствует механизм понижения требований, следовательно, все требования участников, основанные на гражданско-правовых сделках, подлежат переквалификации и, как следствие, удовлетворению после расчетов со всеми кредиторами.

Мотивом такого правового регулирования является то, что законодатель усматривает недобросовестное поведение в модели финансирования корпорации, например, путем передачи ей заемного капитала от участника. Такая модель финансирования фактически лишает организацию экономической самостоятельности, ставя в рискованное положение иных ее кредиторов, которые могут рассчитывать на удовлетворение своих требований только за счет «доброй воли» участника корпорации.

Таким образом, во всех странах существует механизм борьбы с участниками, которые под предлогом гражданско-правовых отношений пытаются скрыть их корпоративный характер, а равно удовлетворить свои требования наравне с внешними кредиторами, которые не участвуют в управлении общества, зачастую не имеют информации о положении общества, не участвуют в получении прибыли и не отвечают за несостоятельность общества.

В Определении Верховного суда от 06 июля 2017 г по делу А32-19056/2014 Российская правовая система приблизилась к разрешению данного вопроса.

В вышеуказанном определении суд сформировал позицию о необходимости выхода за рамки формального подхода при рассмотрении требований о включении в реестр участников общества. Данная тенденция, на мой взгляд, является положительной. Но необходимо обратить внимание на то, что в вышеуказанном определении отсутствуют конкретные критерии для переквалификации правоотношений. При таких обстоятельствах на практике возможно слишком широкое толкование и применение данного постановления. Так, например, может встать вопрос о том, что делать с участником, который путем заемных отношений предпринимал попытки спасти общество в условиях, когда никто другой не был готов предоставить финансирование? Как ему доказать свою добросовестность и получить свои деньги назад?

С другой стороны, несмотря на логично изложенное правовое обоснование переквалификации гражданско-правовых отношений в корпоративные, к концу определения все свелось к установлению «круговорота» движения денежных средств, что может существенно сузить основания применения правовой позиции.

При разрешении данного вопроса считаю, что необходимо обратиться к практике США, в которой конкретно расписаны критерии для отнесения каждого отношения к одной из категорий.

Что касается понижения требования, то в рамках судебного разбирательства необходимо установить следующее:

• Недобросовестность участника,
• Причинение вреда кредиторам либо возможность получения необоснованной выгоды,
• Невозможность вступления понижения требования в противоречие с фундаментальными принципами конкурсного права.

В определении же Верховного Суда от 06 июля 2017 года, как указывалось выше, отсутствуют четкие критерии, которые должны быть установлены. Таким образом, непонятно, как судами будет применяться данный судебный акт.

Опубликовано: Правовая газета «Статус» № 3 (56) 2017 С. 7

Копирование любых материалов с сайта допускается только при указании на источник с активной ссылкой на сайт http://gazeta-status.ru/